Михаил Галайда


Левые Европы и России: две тактики и одна цель

Определение стратегии и тактики революционной социалистической борьбы зависит от наличной социально-экономической обстановки в стране или группе стран, сходных по уровню экономического развития. Отсюда: расстановка основных классовых сил в каждом конкретном случае формирует ту или иную тактическую линию борьбы за социализм.

Казалось бы, это прописные истины марксистской методологии. Однако для подавляющего большинства современных марксистских организаций России, как показывает их повседневная практика, они до сих пор остаются «тайной за семью печатями». Вместо анализа российских социально-экономических реалий и классовой структуры общества для определения собственной стратегии и тактики, имеет место некритичный перенос на российскую почву стратегии и тактики борьбы европейских левых: митинги и пикеты как составные части различных тематических «кампаний» (экологических, против реформы образования, призыва, отмены студенческих отсрочек, против реформы ЖКХ и т.п.) — как магистрального и, по сути, единственного направления в повседневной организационной деятельности. Но несмотря на то, что эта тактическая линия проводится поистине с Сизифовым упорством уже по меньшей мере последние 15 лет, долгожданной «смычки» марксистских организаций с широкими слоями рабочего класса до сих пор нет, и в ближайшем будущем явно не предвидится. В отличие, например, от европейских левых, где подобная тактика привела к созданию мощных общенациональных леворадикальных марксистских организаций, таких как «Революционная коммунистическая лига» и «Рабочая борьба» во Франции, Социалистическая партия в Англии и Уэльсе, Ирландская социалистическая партия, «Социалистическая альтернатива» в Германии, Шотландская социалистическая партия, Коммунистическая партия («восстановленная») Италии.

Причина успеха одних и полного фиаско других кроется в принципиальной разнице классовых структур западноевропейского и российского обществ и, как следствие, в принципиально разных формах классовой борьбы в Западной Европе и России.

Долгое время Европа была образцом для левых всего мира. На европейских левых равнялись, и это было закономерно: родина капитализма — Европа — очень скоро стала и родиной организованного социалистического рабочего движения. Именно в Европе, как самой экономически развитой части тогдашнего мира, впервые появился до сих пор не дающий покоя буржуазии теперь уже всех стран «призрак коммунизма», что красочно засвидетельствовано в преамбуле, пожалуй, важнейшего документа в истории мирового рабочего движения — «Манифесте Коммунистической партии»: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма»…

Однако с конца 1970-х — начала 1980-х годов ситуация в Западной Европе начинает кардинально меняться. Лавинообразно нарастает процесс переноса промышленных производств в регионы «третьего мира», где ниже затраты на рабочую силу и отсутствуют традиции организованного рабочего движения. Это привело к тому, что в настоящее время в странах Западной Европы промышленный пролетариат составляет незначительное меньшинство от общего числа наёмных работников, занятых преимущественно в сфере услуг, и уже не способен играть активную, политически самостоятельную, роль. Не случайно, что со времён Тэтчер-Мейджора в Великобритании, Коля в Германии и Миттерана во Франции, когда было разгромлено классическое профсоюзное рабочее движение, абсолютное большинство забастовок носит исключительно оборонительный характер. Недавняя общеевропейская забастовка рабочих «Airbus» яркое тому свидетельство: последние 20 лет рабочий класс Западной Европы находится в глухой обороне и медленно сдаёт одну ранее завоёванную позицию за другой. И эти процессы: перенос последних оставшихся промышленных предприятий в «новые индустриальные страны» с одной стороны, и всё большей экспроприации былых социальных и трудовых завоеваний европейских трудящихся с другой, — в ближайшем будущем будут только нарастать. Именно новая расстановка классовых сил привела все «старые» рабочие партии либо к кризису и краху, как компартии во Франции и Италии, либо к их интеграции в общее неолиберальное русло и появлению таких феноменов, как «новый лейборизм» в Великобритании и «новая социал-демократия» в Германии, Скандинавских странах и Испании.

Всё это обусловило тот факт, что на данный момент социалистическая рабочая революция в Западной Европе объективно невозможна: для её победы нет необходимой промышленной базы. Современная Европа уже не «мастерская мира», но лишь один из центров мировой финансовой биржи, где большинство капиталов имеют исключительно спекулятивное просхождение; нынешний евро — это колосс на глинянных ногах, у которого с каждым днём индустриальная почва под ногами становится всё уже и уже. С начала XXI века центр мирового рабочего движения переместился вслед за перемещением средств производств — в Китай, Индию, Пакистан, Иран, страны Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, СНГ и России, где ключевым является положение рабочего класса Китая, этой, по истине, современной «мастерской мира». Поэтому, если сейчас европейская социалистическая революция и возможна, то только как революция солидарности с уже восставшим рабочим классом «третьего мира». Все остальные «самостоятельные» революционные попытки неизбежно упрутся в объективную узость собственной промышленной базы: Западная Европа уже давно живёт «не по средствам», и революция только обнажит эту истину.

Кардинальное изменение социальной структуры европейского общества и разгром в 1980-е годы классического профсоюзного рабочего движения обусловили и изменение тактики европейских левых марксистских организаций. Наиболее эффективным инструментом классовой борьбы в новых условиях стало участие в парламентских выборах. Это участие позволило мобилизовать распылённые массы наёмных работников сферы услуг как вокруг общей социалистической программы, так и вокруг различных общественных инициатив за прогрессивные социальные реформы: экологических — против распространения ядерного оружия и строительства новых АЭС, социальных — за массовое социальное жилищное строительство, бесплатный общественный транспорт, бесплатное школьное питание, отмену муниципальных налогов на трудящихся, политических — отмену миграционных ограничений и дальнейшую демократизацию избирательной системы, и т.п., которые стали отчасти заменой сошедших с исторической сцены «старых» индустриальных профсоюзов. Но всё же заменой лишь отчасти. В отличие от классических профсоюзов, которые могли вести наступление на класс капиталистов непосредственно, используя такой эффективный метод борьбы как забастовку в качестве главного рычага давления, современные общественные движения и инициативы могут вести наступление исключительно опосредовано — через парламент, или же быть только лишь уличной составляющей парламентской активности социалистической марксистской фракции.

В этом контексте тактика митингов и пикетов как составных частей различных тематических «кампаний» приобретает у европейских левых закономерное основополагающее значение.

Революционный подъём конца 1960-х — начала 1970-х годов сделал леворадикальные марксистские организации популярными в массовом сознании трудящихся, а неолиберальная политика правящих классов и откровенно соглашательская позиция руководств «старых» рабочих партий в 1980-е годы и в первой половине 1990-х годов привели к оттоку к леворадикальным марксистским организациям значительной части голосов избирателей, и их прочному закреплению в общеевропейской политической жизни. Но этого всё равно недостаточно, чтобы соперничать «на равных» с крупными буржуазными партиями «порядка», имеющими за спиной многомиллиардные бюджеты и поддержку всего капиталистического класса. Марксистские организации вряд ли получат парламентское большинство в отсутствие революционной ситуации. И отсюда вытекает тактика давления на парламентское буржуазное большинство: перед внесением социалистической марксистской фракцией законопроекта прогрессивной социальной реформы, вокруг этой предполагаемой социальной реформы разворачивается долгосрочная кампания митингов и пикетов, завоёвывающая подобным образом на её сторону общественное мнение страны или региона; и когда общественное мнение завоёвано и большинство граждан страны или региона выступают за эту предполагаемую реформу, социалистическая марксистская фракция вносит законопроект социальной реформы, и буржуазным партиям, чтобы не потерять популярность, приходится, скрепя зубами, голосовать за него, может, только чуть смягчив его социальное остриё. И такие «кампании» разворачиваются по всем спектрам общественной жизни.

Таким образом, даже находясь в парламентском меньшинстве, марксистские организации могут, используя внепарламентские «рычаги» студенческих, экологических, социальных и политических движений и инициатив, играть активную роль в политической жизни собственных стран: как противодействовать неолиберальной политике собственных правительств, так и проводить прогрессивные социальные реформы в интересах наёмных работников и социально малозащищённых слоёв населения — пенсионеров и мигрантов. Однако подобная политика постепенных социальных реформ возможна только в основных центрах накопления капитала — Европейском Союзе, США и Японии, — где буржуазия располагает необходимыми свободными капиталами для их реализации.

Ситуация в современной России глубоко отлична от европейского образца. Нынешний российский господствующий класс не располагает достаточными капиталами, чтобы пойти на расширение социальной сферы в силу своего переферийного положения по отношению к основным зонам накопления капитала, поэтому и российская политическая система неизбежно будет стремиться к авторитарности — у правящего класса нет поля для социальных манёвров. И это делает совершенно неэффективной тактику абсолютного большинства марксистские организации России: все эти бесконечные «кампании» — против реформы образования, отмены отсрочек, реформы ЖКХ и т.п. — лишённые чёткого классово-рабочего содержания, закономерно не приносят ожидаемого от них результата, так как отсутствует сама возможность проведения даже этих органиченных социальных реформ в рамках существующего российского буржуазного государства. Поэтому, если в Западной Европе различные внепарламентские кампании давления на парламентское буржуазное большинство излучают оптимизм и уверенность в собственных силах, то в России все эти «кампании» производят из раза в раз крайне удручающее впечатление, как своей малочисленностью, так и бессмысленностью: никаким «давлением» на буржуазный парламент — а это их основное предназначение — они, конечно же, не являются, превращаясь из раза в раз в демонстрацию собственной политической импотенции.

За некритичным переносом этой тактики борьбы европейских левых стоит непонимание того, что эта тактика стала возможной только после исчезновения промышленного пролетариата в странах Западной Европы как самостоятельной политическо-экономической силы. Классовая структура российского общества глубоко отлична от европейской: промышленный пролетариат представляет собой значительную часть населения, а во многих крупных городах — большинство. Именно поэтому, социалистическая рабочая революция является в России, в отличие от Западной Европы, одной из возможных перспектив общественного развития.

В этих условиях, наиболее оптимальной тактикой для марксистских организаций на сегодняшний день является сосредоточение всех наличных сил и средств исключительно на рабочем движении: установка на создание рабочих комитетов и партийных ячеек на предприятиях с целью завоевания влияния на промышленных предприятиях городов, где есть наши организации, должна быть признана приоритетной. Учитывая же общую малочисленность российских леворадикальных марксистских организаций, необходимо брать курс на создание подобных рабочих комитетов и партийных ячеек на ключевых предприятиях и отраслях экономики: «Российские железные дороги», Московский метрополитен, предприятия нефтегазовой и угольной промышленности, цветной и чёрной металлургии, энергетики и т.д. Только так, в течение относительно короткого времени, леворадикальные марксистские организации России смогут стать значимой общенациональной политической силой и бросить реальный социалистический вызов буржуазному обществу.

Путь же митинговщины и «акционизма» — это путь «в никуда», игра в бисер. Но похоже, пока большинство российский левых организаций он вполне устраивает.